«Человеку нужен человек?»
Skills-клуб «Практика»
Экспертный семинар Skills-клуба «Практика» о будущем рынка труда
«Платформа» совместно с 1Media-Invest и аналитическим порталом «Инвест-Форсайт» провели ещё один семинар Skills-клуба “Практика” – независимой академии экспертного сообщества, на началах дискуссионности ставящей вопросы, волнующие умы в сети и офлайн. Вопрос вечера: что делать и как мыслить в близкой перспективе схлопывания глобального рынка труда, к которому граждане страны и не готовы, и не хотят готовиться?
«Российское общество катастрофически не готово к цифровизации, роботизации и резкому сжатию рынка труда», – констатировал Кирилл Родин, опираясь на свежие исследования ВЦИОМ. Инициальный доклад и экспертные дискуссии крутились вокруг одного вопроса: «Что такое человеческий фактор внутри стремительной роботизации?». Бесспорно, бизнес-интересы требуют сокращения живого труда: роботы безотказны, они дешевле, а возможности искусственного интеллекта растут.
«Бизнесу нужна прибыль, но человеку нужен человек, – напомнил модерировавший дискуссию руководитель «Платформы» Алексей Фирсов. – Как бы мы ни любили цифровизацию за ее эффективность, мы упремся в предел, когда нам потребуется человеческий интерфейс».
Говорящий интерфейс и голова профессора Доуэля: в чем разница?
В эпицентр обсуждения вводится кейс от шведского стартапа Furhat. На рынок выходит социальный робот – «говорящая голова» с убедительным «человеческим» интерфейсом. Еврокомиссия разрабатывает под Furhat нормативы по практическому внедрению искусственного интеллекта. «Говорящая голова» будет выполнять социальные функции, например, ухаживать за больными.
Социальная взаимопомощь – одна из ниш, куда могли бы выйти люди, вытесняемые из экономики. Закрывается и она – или возможны возражения? Для больного имеет символическое значение («эффект плацебо») сам приход врача, указывали участники дискуссий. Психологический, экзистенциальный фактор в медицине до сих пор имел немного шансов на приоритетное изучение. Возможно, практика роботов-врачей раскроет его значение шире.
Вопрос в этом контексте: если робот гарантированно обыгрывает человека и в го, и в дартс, какой смысл человеку с ним играть? А робот не задумывается над этим, он самообучающаяся программа, не более того. В смысловой и мотивационной сфере расхождение между человеком и программой непреодолимо.
Переживать – удел человека. В романе Александра Беляева о профессоре Доуэля – доступный даже отделенной от профессора голове. Имитировать эмоции интерфейс может, а переживать – нет. Человеку скучно с ним. Робот мертв, он никогда не родился.
Формы занятости и бегство от государства
Оценки прогнозных социологических цифр сдержанные. «Перечень профессий, которые скоро умрут, под сомнение не ставится. Но к какому году сколько процентов людей уйдет из этих профессий – в таких цифрах упаковано слишком много сиюминутных страшилок. Они могут быть очень преувеличены. Но, несомненно, сам процесс идет», – комментирует автор вводного доклада Сергей Никулин.
Сохранится спрос на людей творческих профессий, включая высших управленцев. А на другом полюсе – спрос на самые простые профессии (дворник), поскольку рабский труд человека дешевле рабского труда робота. Корректирующее наблюдение – успешное применение снегоуборочных беспилотников на Урале. Дворники, возможно, тоже под ударом.
Вывод в том, что дешевизна человеческого труда тормозит роботизацию. Так в конце ХХ века шествие автоматизации затормозил перенос производства в Китай. С исчерпанием географии дешевого труда автоматизация, цифровизация и роботизация перейдут в логически безупречное наступление. Распространение «стандартов качества жизни» иронически вышибает из-под качества жизни экономические реалии. Именно когда всем нужно хорошо платить, автоматы становятся дешевле человека. «Это конец химеры среднего класса», – говорит Сергей Никулин.
Софья Мякишева считает показательным симптомом расширение новых отношений работника с работодателем. Они уходят из сферы собственно трудовой в юрисдикцию общегражданского права (например, фриланс или гибкая занятость). С точки зрения государства – это потеря налогов и размывание статистики пенсионного учета. Если человеку жить до 120 лет (экспертный прогноз), а в 60 он на пенсии – вопрос выплат становится головоломным.
Цифровые платформы ускоряют переход к новым отношениям с работниками. Этот процесс ускользает от государства. Росстат зафиксировал в стране только 8 тыс. человек, работающих дистанционно. Внутреннее исследование одной из цифровых платформ только в Москве и области выявило не менее 40 тыс. человек с нестандартной занятостью. «Исследуя нестандартные формы занятости на базе цифровых платформ, нужно исходить из того, что точно мы ничего не знаем» – добавила Софья Мякишева.
Роботизация оборачивается не только вытеснением из экономики человека, но и постепенным вытеснением государства как регулятора трудовых отношений.
Технологическая безработица и вопросы к образованию
Новые профессии, как считается, будут связаны с обслуживанием растущего парка роботов. Но трудно посчитать, компенсируют ли они выпадающие специальности с точки зрения абсолютной численности. Участники семинара согласились, что до сих пор новые специальности замещали выпадавшие. Колебания касались прогноза нового цикла.
«Мы не потребляем сейчас меньше дров, чем до эпохи угля, и угля не потребляем меньше, чем до эпохи нефти. Появятся водородные заменители углеводородов – тренд, вероятно, сохранится. А это значит, что прогресс адаптивен, он может вбирать предыдущие фазы, а не обязательно их дизраптить», – заметил Алексей Фирсов.
Тезису о технологической безработице был противопоставлен тезис о дефиците рабочих рук. Но на вопрос можно смотреть с другой стороны: именно нехватка рабочих рук (из-за того что они дороги или потому что их просто нет) ускоряет внедрение автоматов. И создает спрос на специальности. «В московском правительстве сейчас говорят о перенаправлении рабочей силы в IT-сегмент. Для обслуживания электронных программ московского правительства не хватает десятков тысяч специалистов», – говорит Константин Фрумкин. «Но видя степень мобильности нашей системы образования, на организацию перетока можно отвести примерно два десятилетия».
Старая система обучения профессиям не успевает за их обновлением. «В образовании – колоссальный разрыв между тем, что хочет работодатель, и тем, чему обучают студентов. Работодатели привыкли говорить: «Забудьте, чему вас учили, учитесь работать». Новый фокус задала Лидия Кулешова. По ее мнению, миссия дошкольного и школьного образования – развивать сильные стороны индивидуальности ребенка. Развивать на тех дисциплинах, которые для этого подходят. Это приспособит к жизненной конкуренции, а не закроет для нее.
Всему можно научиться онлайн, включая построение и использование искусственного интеллекта. Ребята, обучившиеся по интернету в глухих деревнях, теперь в лабораториях пишут программы по машинному обучению. Это факт внутренней мотивации, которая персональна. А значит, к концепции всеобщего образования имеет очень мало отношения, было замечено на семинаре.
Общение как игра будущего
Одно из сильных утверждений: умение получать удовольствие от игры будет приобретать все большую, экономически выраженную ценность. Пример – эксклюзивный стиль общения со своим стилистом, который уже задает личный стиль; носителем ценности выступает здесь пара «стилист – клиент», нужные друг другу. «Я вижу интересную, прекаризированную сферу – сферу культивации красоты. Я бы ее распространила и дальше, на удивительных барменов или официантов, на всех “штучных”, уникальных людей в сервисе», – обратила внимание Наталья Фейнман.
Сфера игровой занятости кажется несерьезной и маргинализированной. Но в роботизированном будущем она заиграет по-новому, выполняя роль «офлайн-клуба». «Когда девушки посещают специалистов красоты, для них крайне важен разговор и непосредственное психологическое общение. Это огромная сфера, в которой работает огромное количество людей. Я говорю об игровых сферах. Но игра и есть форма межличностного общения по преимуществу» – считает Наталья Фейнман.
Еще дальше раздвинула перспективы неформальной вовлеченности Ксения Бондаренко: волонтерская работа не оплачивается, но люди получают от нее удовлетворение. «Здесь важно не столько денежное вознаграждение, сколько получение опыта, в конечном счете – все то же общение, расширение человеческого кругозора, общие интересы».
Сама способность «переодеваться» из профессии в профессию – вид игры, считает ряд участников семинара. В будущем ограничительная ментальность («Я – экономист» или «Я – дизайнер») сменится свободным пробегом по доступному спектру профессий. Возможности обучения тоже станут интенсивней, разнообразней, адекватней возрасту или индивидуальным особенностям.
Спрос на гуманизм
Иначе заострил вопрос Кирилл Родин, усомнившийся в мотивации бизнеса и власть предержащих. «Что заставит меня удовлетворять 11 млрд жителей Земли всеми правдами и неправдами (прогнозно-стабильная численность людей на земном шаре к 2050 году), вместо того чтобы кратно уменьшить их число? Я не верю в великий гуманизм человеческой цивилизации. У меня есть ощущение, что останутся “гладиаторы” и “патриции”. С этой точки зрения наибольшие перспективы имеют зрелищные профессии, развлекательные миссии».
«Невостребованность человеческого в человеке цифрового общества разве не делает саму концепцию утопичной?» – так выразила суть вопроса Светлана Стукалова.
«Укусив яблоко в райском саду, – Кирилл Родин перевел разговор в тональность притчи, – человек выразил желание быть подобным Творцу. И не успокоится, пока не создаст нечто, подобное себе. А это же робот, правильно? Когда создаст, найдет логичный конец своему приключению. Подобные технологии замыкают цикл. Не может же этот сериал длиться вечно».
Автор: Татьяна Серегина
